Отрывокъ изъ разсказа «Бурлаки»
...На другой день я принесъ свой чемоданъ изъ сосѣднихъ номеровъ Голяшкина, излюбленныхъ актерами.
Ѳедоръ вынулъ черную пару и бѣлую полотняную и повѣсилъ въ гардеробъ.
Увидѣлъ какъ-то Бурлакъ мои бѣлыя штаны.
— Пожалуй, они мнѣ впору будутъ.
Дай-ка померяю…
Хорошо, что увидалъ, а то бы никогда не собрался…
Ѳедя, давай мѣрить.
Оказались впору.
— Широковаты немного, да это еще лучше!
Бурлакъ вышелъ въ свой кабинетъ, а я разговаривалъ съ Ѳедей, который брился у окна въ своей комнатѣ.
Онъ брился ежедневно, чисто, оставляя только маленькіе бачки, разрѣзанные пополамъ бѣлымъ полумѣсяцемъ, что очень шло къ его строгому, еще свѣжему лицу съ большимъ лбомъ, съ наползшимъ мысомъ густыхъ, коротко остриженныхъ сѣдыхъ волосъ.
Сухой, стройный, онъ красиво донашивалъ старые костюмы Бурлака, какъ будто они были на него сшиты.
— Матушка, пожалѣй о своемъ бѣдномъ дитяткѣ! — вдругъ раздался вопль сзади меня.
Я вскочилъ и ошалѣлъ.
Въ двери кабинета стоялъ вѣсь въ бѣломъ человѣкъ, поднявъ руки кверху.
Изъ за его ладони мнѣ не видно было лица.
— Ну вотъ, Володя…
Сейчасъ поѣдемъ къ Конарскому сниматься.
Давно собирался, да все штановъ не было!..
Мы поѣхали въ Газетный переулокъ, къ фотографу Конарскому.
Тамъ Бурлакъ переодѣлся, загримировался и снялся въ десяти позахъ въ «Запискахъ сумасшедшаго».
Жутко было смотрѣть.
Бурлакъ подарилъ мнѣ съ разными надписями эту коллекцію кабинетныхъ портретовъ, которые пропали во время моей бродяжной жизни.
Помню одну карточку, на оборотѣ ея было написано: «Спасибо за твои штаны, получи ихъ изображеніе, а штановъ не отдамъ — въ нихъ всегда читать буду».
Владимiръ Алексѣевичъ Гиляровскiй
Люди театра, 1935 годъ
