В. А. Гиляровскiй «Стенька Разинъ»
I
Гудитъ Москва. Народъ толпами
Къ заставѣ хлынул, какь волна,
Вооруженными стрѣльцами
Вся улица запружена.
А за заставой зеленѣютъ
Цвѣтами яркими луга,
Колеблясь, волны ржи желтѣютъ,
Рѣки чернѣютъ берега...
Дорога сѣрой полосою
Играетъ змѣйкой между нивъ,
Окружена живой толпою
Высокихъ придорожныхъ ивъ.
А по дорогѣ пыль клубится
И что то движится вдали:
Казакъ припаль къ коню и мчится,
Конь чуть касается земли.
— Веземъ, встрѣчайте честью гостя,
Готовьте два столба ему,
Земли немного на погостѣ,
Да попросторнѣе тюрьму,
Веземъ!
И вотъ ужъ у заставы
Красивыхъ всадниковъ отрядъ,
Они въ пыли, ихъ пики ржавы,
Пищали за спиной висятъ.
Везутъ телѣгу. Палачами
Окружена телѣга та,
На ней прикованы цѣпями
Сидятъ два молодца. Уста
У нихъ сомкнуты, грустны лица,
Въ глазахъ то злоба, то туманъ....
Не такихъ къ тебѣ, Москва—столица,
Мечталъ прiѣхать атаманъ
Низово вольницы! Со славой,
Съ побѣдой думалъ онъ войти,
Не къ плахѣ грозной и кровавой
Мечталъ онъ голову нести!
Не зная неудачъ и страха,
Не охладивши сердца жаръ,
Мечталъ онъ самъ вести на плаху
Дьяковъ московскихъ и бояръ.
Мечталъ, а сдѣлалось другое,
Какъ вора Разина везутъ,
И передъ нимъ встаетъ былое,
Картины прошлаго бѣгутъ:
Вотъ берега родного Дона....
Отецъ замученный.... Жена....
Вотъ Русь, народъ.... Мольбы и стона....
Полна несчастная страна....
Монахъ угрюмый и высокiй,
Блеститъ его орлиный взор....
Вотъ Волги—матушки широкой
И моря Каспiя простор....
Его ватага удалая
Поволжья бурная гроза....
И персiянка молодая,
Она предъ нимъ.... Ея глаза
Полны слезой, полны любовью,
Полны восторженной мечты....
Вотъ руки облитыя кровью —
и нѣтъ на свѣтѣ красоты!
А тамъ все висѣлицы, битвы,
Пожаровъ безпощадныхъ чадъ,
Убiйства въ полѣ, у молитвы,
Въ бою.... Вонъ висѣльниковъ рядъ
На Волгѣ, на степныхъ курганахъ,
Въ покрытыхъ пепломъ городахъ,
Въ разшитыхъ золотомъ кафтанахъ,
Въ цвѣтныхъ, боярскихъ сапогахъ....
Подъ Астраханью бой жестокiй....
Врагъ убѣжалъ, разбитый в прахъ....
А вотъ онъ ночью одинокiй
Въ тюрьмѣ, закованный въ цепяхъ....
И надо всѣмъ Степанъ смѣется,
И казнь, и пытки — ничего:
Однимъ лишь больно сердце бьется —
Свои же выдали его.
II
Утро ясное встаетъ надъ Москвою,
Солнце ярко кресты золотитъ,
А народъ еще съ ночи толпою
Къ Красной площади, къ казни спѣшитъ.
Чу, везутъ! Взволновалась столица,
Вся толпа колыхнулась волной,
Зачернѣлась над ней колесница
Съ перекладиной, съ цѣпью стальной.
Атаманъ и разбойникъ мятежный
Гордо всталъ у столба впереди,
Онъ въ рубахѣ одѣтъ бѣлоснѣжной,
Крестъ горитъ на широкой груди.
Рядомъ съ нимъ и усталъ и взволнованъ,
Не высокъ, но плечистъ и сутулъ,
На цѣпи на желѣзной прикованъ,
Фролъ идетъ, удалой эсаулъ;
Братъ любимый, рука атамана,
Всей душой онъ былъ преданъ ему
И, узнавъ, что забрали Степана,
Самъ охотно явился в тюрьму.
А на черномъ, высокомъ помостѣ
Дьякъ, съ дрожащей бумагой въ рукахъ,
Ожидаетъ желанного гостя,
На лицѣ его злоба и страхъ.
И дождался. На помостъ высокiй
Разинъ съ Фролкой спокойно идетъ,
Мирно колоколъ гдѣ то далекiй
Православныхъ молиться зоветъ;
Тихо дальнiе тянутся звуки,
А народъ недвежимый стоитъ:
Кровожадный, ждетъ Разина муки —
Часъ молитвы для казни забытъ....
Подошли. Расковали Степана,
Онъ кого-то глазами искалъ....
Передъ взоромъ бойца атамана,
Словно листъ, весь народъ задрожалъ.
Дьякъ указъ «про несказаны вины»
Прочиталъ, взялъ бумагу въ карманъ,
И къ Сепану съ сѣкирою длинной
Катъ пришелъ.... Не дрогнулъ атаманъ;
А палачъ и жестокъ и ужасенъ,
Ноздри вырваны, нѣтъ и ушей,
Глазъ одинъ весь кровавый былъ красенъ, —
По сложенью медвѣдя сильнѣй.
Взялъ онъ за руку грознаго ката,
И промолвилъ, поникъ головой:
Передъ смертью прими ты за брата,
Пемѣняйся крестомъ ты со мной.
На глазу палача одинокомъ
Бриллiантикъ слезы заблисталъ, —
Человѣкъ тотъ о прошломъ далекомъ,
Можетъ быть, въ этотъ мигъ вспоминалъ....
Жилъ и онъ вѣдь, какъ добрые люди,
Не была его домомъ тюрьма,
А потомъ ужъ коснулося груди,
Раскаленное жало клейма,
А потомъ ему уши рубили,
Рвали ноздри, ременнымъ кнутомъ
Чуть до смерти его не забили
И заставили быть палачемъ.
Омочивъ свои щеки слезами,
Подалъ крестъ атаманъ ему свой —
И враги помѣнялись крестами....
— Братья! шопотъ стоялъ надъ толпой....
Обнялися ужасные братья.
Да, такой не бывало родни,
А какiя то были объятья —
Задушили-бъ медвѣдя они!
На востокъ горячо помолился
Атаманъ полный воли и силъ
И народу кругомъ поклонился:
— Православные, въ чемъ согрубилъ
Все простите, виновенъ не мало,
Катъ за дѣло Степана казнитъ,
Виноватъ я... . Въ отвѣтъ прозвучало:
— Мы прощаемъ и Богъ тя проститъ!...
Поклонился, и къ крашеной плахѣ
Подошелъ своей смѣлой стопой,
Разстегнулъ бѣлый воротъ рубахи,
Легъ.... Накрыли Степана доской.
— Что жъ, руби! Злобно дъякъ обратился,
Али дѣло забылъ свое Катъ?
— Не могу бить родныхъ — не рядился,
Мнѣ Степанъ по кресту теперь братъ,
Не могу! И сѣкира упала
По мосту гремя и стуча.
Тутъ народъ подивился не мало....
Дъякъ другого позвалъ палача.
Новый катъ топоромъ размахнулся,
И рука откатилася прочь,
Дрогнулъ помостъ, народъ ужаснулся....
Хоть бы стонъ! Лишь глаза, словно ночь,
Чернымъ блескомъ кого то искали
Близъ помоста и сзади вдали....
Яркой радостью вдругъ засверкали,
Знать желанныя очи нашли!
Но не вынесъ той казни Степана,
Этихъ мукъ, эсаулъ его Фролъ,
Какъ упала рука атамана,
Закричалъ онъ, испуганъ и золъ....
Вдругъ глаза непрогляднѣе мрака
Посмотрѣли на Фролку. Онъ стихъ.
Крикнулъ Стенька:
— Молчи ты, собака!
И нога отлетѣла въ тотъ мигъ.
Все сѣкира быстрѣе блистаетъ,
Нѣтъ ноги и другой нѣтъ руки,
Голова по помосту мелькаетъ,
Тѣло Разина рубятъ въ куски.
Изрубили за нимъ эсаула,
На колъ головы ихъ отнесли,
А въ толпѣ среди шума и гула,
Слышно — женщина плачетъ вдали.
Вотъ ее то своими глазами
Атаманъ межъ народа искалъ,
Поцѣлуй огневыми очами
Передъ смертью онъ ей посылалъ.
Оттого умиралъ онъ счастливый,
Что напомнилъ ему ея взоръ,
Донъ далекiй, родимыя нивы,
Волги—матушки вольный просторъ,
Всѣ походы его боевые,
Гдѣ онъ самъ никого не щадилъ,
Оставлялъ города огневые,
Воеводъ ненавистныхъ казнилъ....
............................................................
............................................................
Гиляровскiй В. А., Забытая тетрадь, стихотворенiя, Москва, 1894 годъ
