Кому откуковала Сердобская «кукушка»
«Красные директора» довели знаменитый завод до ручки
Четыре года добивались рабочие Сердобского часового завода расследования по поводу их беспрецедентного ограбления.
От них отворачивались прокуроры, главы администраций и даже представитель президента.
А все потому, что обобрали коллектив уважаемые в Пензенской области люди, входящие в партийно-номенклатурную элиту.
Был завод государственным, стал ничейным
Был завод государственным, стал ничейным
Большая неправда — утверждать, будто коммунисты-зюгановцы против приватизации.
Тут вся проблема в том, к кому после разгосударствления переходит общенародная собственность.
Если к ним, то они «за».
Евгения Петровича Муравьева, несмотря на то, что он бывший парторг завода, активный нардеп областного Совета, а также делегат XXVIII съезда КПСС и учредительного — КПРФ, с уверенностью можно назвать пионером рыночных реформ в Сердобске.
Ибо еще в 1990 году, когда о Чубайсе никто и не знал, Евгений Петрович приватизировал в экспериментальном порядке руководимый им часовой завод, который в те времена исправно отгружал часы настольные и настенные балансовые механические и электронно-механические кварцевые» нескольких десятков модификаций в 56 стран мира.
Особенно большим спросом пользовалась знаменитая «кукушка».
Правда, приватизация получилась довольно странная: все 100 процентов собственности были поделены поровну на четыре тысячи работников завода.
Каждому досталось соответственно по ноль целых двадцать пять тысячных доли собственности.
Таким образом, из государственного завод превратился в ничейный.
Это обстоятельство, несмотря на полное соответствие метода приватизации коммунистической идеологии, весьма волновало директора Е. П. Муравьева с заместителем по строительству И. Н. Чирковым, и они решили создать на заводе сеть малых предприятий.
Всего на заводе учредили шесть малых предприятий.
Наиболее мощным стало малое предприятие «Согласие», где доли собственности распределились следующим образом: 50 процентов отошло заводу, по 17 — Муравьеву и Чиркову и 16 — заместителю директора московского автогиганта «ЗИЛ» Сергею Кружалову.
Как залетел столичный начальник в сердобские учредители, об этом можно только догадываться.
Видимо, сыграли роль старые связи: Чирков в свое время возглавлял местный машиностроительный завод — филиал «ЗИЛа».
В счет заводской доли Евгений Петрович опять же своим приказом отдал «Согласию» мощную строительную базу, большое количество машин и механизмов с условием их выкупа в течение пяти лет.
Муравьев, Чирков и Кружалов внесли в уставный фонд лишь идеи.
Однако жизнь показала, что экономическая мысль этой троицы и в самом деле дорогого стоит.
Фирма стала подрядчиком у завода, выполняя его заказы по ремонту производственных помещений, благоустройству, строительству жилья и объектов социальной сферы.
Чирков, избранный руководителем «Согласия» и оставаясь заместителем директора завода, сам себе делал заказы и сам оформлял документы на оплату выполненных работ.
А Муравьев, как распорядитель заводских кредитов, с легкой душой подписывал процентовки.
Всего через полгода стоимость заводского вклада малое предприятие выплатило, и доли собственности хозяев «Согласия» удвоились.
Теперь они стали полноправными владельцами ангаров, набитых стройматериалами и сантехникой, гаражей с десятками грузовиков, автокранов и экскаваторов, а также цехов с массой станков и пилорамой.
Таким образом, коммунисты-орденоносцы Муравьев и Чирков, а также примкнувший к ним Кружалов осуществили перевод на капиталистические рельсы ремонтно-строительного подразделения гиганта отечественной часовой промышленности.
Блеск малого предприятия и нищета завода
Вскоре все — на примере Сердобского часового — смогли убедиться в преимуществах директорского бизнеса перед коллективным.
«Согласие» процветало, и Чирков, имея трехэтажный дом в Сочи, застраивал уже второй двухэтажный особняк в Сердобске, теперь уже для пасынка.
Предложил построить такой же Муравьеву, но тот решил погодить.
На экономику малого предприятия не влияли даже ощутимые расходы по возведению дешевых дач нужным людям, например, прокурору города Владимиру Кокленко.
Взалкали директора, в них будто бес вселился.
Муравьев подписывает бумагу о передаче с завода в малое предприятие механизмов и материалов на сумму в 14 миллиардов, если считать по сегодняшним ценам.
Опять же без решения совета.
Завод между тем ветшал, терял заказчиков, а народ, которому наконец открылась вся правда о махинациях директората, стал требовать расследований.
От греха подальше Муравьев с московским коллегой выходят из малого предприятия, а Чирков учреждает индивидуальное частное предприятие «Согласие-1», куда подельники переводят всю собственность упраздненного малого предприятия.
Теперь единоличным хозяином фирмы становится Игорь Николаевич Чирков.
Между тем обстановка для директорского бизнеса на заводе становилась совершенно невыносимой.
Заместителю председателя совета предприятия Виктору Шепталину, написавшему гору жалоб прокурорам, главам администраций и прочим областным и городским начальникам, удалось наконец при стечении массы людей громко заявить о попранных правах часовщиков прибывшему в Сердобск представителю президента по Пензенской области Георгию Дидиченко.
Решения об учреждении малых предприятий на заводе незаконны, потрясая кипой бумаг, кричал он с трибуны, поскольку не одобрены советом, а безвозмездная передача коллективного имущества частной фирме вообще преступна.
Правда, пронесло и в тот раз: опять защитил городской прокурор Кокленков.
В конце 1994 года Евгений Петрович, прижатый к стене принципиальными акционерами, решил громко хлопнуть дверью.
Этот звук стоил предприятию нескольких миллиардов.
Во-первых, перед уходом он успел закрыть заводскую столовую площадью под 700 квадратных метров и передать ее в собственность Чиркову.
Во-вторых, вместе со своим заместителем по экономике Вадимом Мироновым поручился от имени завода перед коммерческим банком за некую фирму «Мария» с уставным фондом в 10 тысяч рублей, которая взяла кредит в полмиллиарда и растворилась в пространстве.
Сегодня завод по решению арбитража выплачивает банку эту сумму, умноженную на два, потому что за время разбирательств набежали большие проценты.
Параллельно размахнулся и Чирков.
Особенный резонанс имела его акция с продажей нескольких десятков совершенно не принадлежащих ему квартир в заводской девятиэтажке.
Сегодня судебные исполнители безуспешно пытаются вернуть обманутым людям 1 миллиард 370 миллионов, которые они выплатили авансом за обещанное жилье.
30 апреля прошлого года Игорь Николаевич Чирков неожиданно умер.
За пару месяцев до кончины он нотариально оформил передачу половины собственности «Согласия-1» Муравьеву.
Евгений Петрович, понимая опасность последствий, нотариально оформил возврат этой собственности Игорю Николаевичу, хотя кусок был жирный: по оценке самого Муравьева, стоимость имущества «Согласия-1» тянула на 10 миллиардов рублей.
Муравьев опять при деле
В день приезда в Сердобск возле заводоуправления я встретил группу озабоченных людей во главе с председателем областной федерации профсоюзов Александром Глуховым:
— Готовим акцию, — сообщил один из профбоссов. — Хотим добиться, чтобы правительство обратило внимание на товаропроизводителей.
И последовал за шефом.
Поднимать народ.
А я зашел к исполняющему обязанности директора завода Анатолию Исаеву.
— В прошлом году завод выпустил 240 тысяч штук часов, —
рассказал Анатолий Петрович. — Это 10 процентов от обычного объема выпуска.
Сегодня завод вообще стоит.
Прежняя управленческая команда набрала кредитов, и теперь долги банкам составляют 15 миллиардов рублей.
Еще столько же нужно, чтобы запустить производство.
Долг по зарплате составляет 750 миллионов.
Кажется, «кукушка» свое откуковала.
Можно бы как-то облегчить участь заводчан, если вернуть то, что незаконно у них отобрано.
Только реально ли это?
Ведь понадобилось 47 месяцев!!!, чтобы получить ответ из городской прокуратуры.
Он гласил, что идет проверка, после которой будет решен вопрос о возбуждении уголовного дела.
Местный журналист Владимир Коновалов встретился со следователями и услышал, что проверка займет два года.
Между тем имущество «Согласия-1» едва не ушло с молотка.
Объявившиеся наследники стали бойко распродавать механизмы и стройматериалы, а когда городской суд опомнился и наложил арест на фирму, ее в значительной степени уже растащили...
Наш разговор с Муравьевым был долгим и откровенным.
Он и сейчас считает, что коммунистический метод приватизации «всем поровну» — это профанация.
Хотя признал, что не имел права единолично распоряжаться собственностью Акционерного Общества, однако заметил, что задним числом решение совета предприятия все-таки было оформлено, правда, Исаев утверждает обратное.
Но это дело следователя — выяснять, кто в данном случае прав.
Меня же больше интересовал другой аспект, и я задал Евгению Петровичу прямой вопрос о его нынешних политических взглядах.
Ведь что ни говори, а он — один из основателей КПРФ, которую ее сторонники называют партией социальной справедливости.
Как-то не вяжется: говорим одно, а делаем то, что приписываем своим политическим противникам.
Муравьев так же прямо ответил, что членские взносы не платит, хотя из рядов КПРФ не вышел.
А если совсем откровенно, добавил мой собеседник, то Ельцин ему и до сих пор симпатичен.
Единственно, что тревожит в президентских реформах, так это слабая проработка социальных вопросов.
Такая вот компромиссная политическая платформа...
Работает Евгений Петрович сегодня заместителем главы городской администрации.
Теперь у него более широкие возможности углублять социальный аспект экономических реформ.
И «реформаторский» опыт, как убедились читатели, тоже имеется.
Александр Иванович Кислов, собкор
газета «Известия» № 39
28 февраля 1996 года
