Галлерея нарѣченная вмѣстилище чувствiй вѣчныхъ. Храмъ Истины
Село Надеждино, Сердобскаго уѣзда, Саратовской губернiи, когда-то вотчина князей Куракиныхъ, въ началѣ XX вѣка проданная благодаря «нестроенiямъ» 1905 года обладало цѣннымъ архивомъ и глубокими воспоминанiями крупнаго помѣщичьяго быта XVIII-гo столѣтия.
При взглядѣ на прекраснодушную обстановку села Надеждина, по-скольку она можетъ быть представлена въ двухъ гравюрахъ, вспоминаются историческiе вкусы князя Бориса Ивановича Куракина, написавшаго «Гисторiю о Петрѣ Алексѣевичѣ» съ замѣтками о бытѣ времени Петра.
«Ненадобно сего забыть и описать, читаемъ у Б. Куракина, коимъ образомъ потѣшной былъ патрiархъ учиненъ, и митрополиты, и другiе чины духовные изъ придворныхъ знатныхъ персонъ, которыя кругомъ его величества были, болѣе ко уничтоженiю оныхъ чиновъ, а именно: былъ названной Матвѣй Филимоновичъ Нарышкинъ окольничей, мужъ глупой, старой и пьяной, которой названъ былъ патрiархомъ; а архiереями названы были отъ разныхъ провинцiй изъ бояръ нѣкоторые и протчiе дpyгie чины и дьяконы изъ спальниковъ.
И одѣянiе было подѣлано нѣкоторымъ образомъ шутошное, а не такъ власное, какъ на прикладъ патрiаpxy: митра была жестяная, на форму митръ епископовъ католицкихъ, и на ней написанъ былъ Бахусъ на бочькѣ, также по одѣянiю партiи игрышные нашиты были; также вмѣсто панагеи фляги глинины надѣваны были съ колоколь-чиками.
А вмѣсто евангелiя была сдѣлана книга, въ которой нѣсколько стклянокъ съ водкою.
И все состояло тамъ въ церемонiяхъ празднество Бахусово.
И во время дня Вербнаго Воскресенiя также процессiя послѣ обѣда отправлялась на потѣшномъ дворѣ.
Оной патрiархъ шутошной былъ возимъ на верблюдѣ въ садъ набережной къ погребу фряжскому.
И тамъ, довольно напившись, разъѣзжались по домамъ».
И если, прибавляетъ Борисъ Куракинъ, вся церемонiя вела «къ пьянству, и къ блуду, и всякимъ дебошамъ», то «славленiе» шуточнаго патpiapxa съ епископами «по всѣмъ знатнымъ дворамъ на Москвѣ, и въ слободѣ и у знатныхъ купцовъ съ воспѣнiемъ обыкновеннымъ церковнымъ» было многимъ «безчастное и къ наказанiю отъ шутокъ не малому: многiе отъ дураковъ были биваны, облиты и обруганы».
Придворные дураки, пишетъ нашъ авторъ, издавна служили для забавы, а порою и для политики; въ придворные дураки брали обыкновенно изъ дворянъ.
Упомянувъ о Д. Т. Долгорукомъ и Яковѣ Тургеневѣ, Куракинъ называетъ извѣстнаго (между прочимъ изъ граверныхъ листовъ XVIII вѣка) дворянина Филата Шанскаго: «Сей пьяной человѣкъ, и мужикъ пронырливой, и употребленъ былъ за ушника, и при обѣдахъ, будто въ шуткахъ или въ пьянствѣ, на всѣхъ министровъ разсказывалъ явно, что кто дѣлаетъ, и кого обидятъ, и какъ крадутъ».
Брали въ дураки и изъ знатныхъ персонъ, какъ напримѣр, князя Шаховского.
Последний « былъ ума не малаго и читатель книгъ, токмо самый злой сосудъ и пьяной, и всѣмъ злодѣйство дѣлалъ, съ перваго до послѣдняго.
И то дѣлалъ, что провѣдывалъ за всѣми министры ихъ делъ; и потомъ явно изъ нихъ каждаго лаевалъ и попрекалъ всѣми тѣми ихъ дѣлами, чрезъ которой каналъ его величество все вѣдалъ...
И когда его величеству на котораго министра было досадно и чтобъ онаго пообругать, то при обѣдахъ и другихъ банкетахъ онымъ дуракамъ было приказано котораго министра или которую знатную персону напоить, и побить, и побранить; то тотчасъ чинили, и на оныхъ никому обороны давано не было».
А что происходило на святкахъ, того и описать нельзя.
«Отъ того начала ругательство началось знатнымъ персонамъ и великимъ домомъ, а особливо княжескимъ домомъ многихъ и старыхъ бояръ: людей толстыхъ протаскивали сквозь стула, гдѣ невозможно статься; на многихъ платье дирали и оставляли нагишемъ, йныхъ гузномъ яицы на лохани разбивали; инымъ свѣчи въ проходь забивали; инымъ на ледъ гузкомъ сажали; иныхъ въ проходъ мѣхомъ надували, отчего единъ Мясной, думной дворянинъ, умеръ.
Инымъ многiя другiя ругательства чинили.
И сiя потѣха святковъ такъ происходила трудная, что многiе къ тѣмъ днямъ прiуготовливалися какъ бы къ смерти».
Такова была обстановка двора Преобразователя, описанiе которой было извлечено изъ Надеждинскаго архива князей Куракиныхъ.
Авторъ описанiя, князь Борисъ Куракинъ, человѣкъ большого образованiя и наблюдательности описываетъ, какъ очевидецъ.
Нельзя не замѣтить, что онъ съ большимъ зато сочувствiемъ говоритъ о сестрѣ Преобразователя Софьѣ, что она «была великаго ума и великой политикъ».
«Правленiе царевны Софiи Алексѣевны началось со всякою прилежностiю и правосудiемъ всѣмъ и ко удовольству народному, такъ что никогда такого мудраго правленiя въ Россiйскомъ государстве не было.
И все государство пришло во время ея правленiя, черезъ семь лѣтъ, въ цвѣтъ великаго богатства.
Также умножилась коммерцiя и всякiя ремесла; и науки почали быть возставлять латинскаго и греческаго языку; также и политесъ возставлена была въ великомъ шляхетствѣ и другихъ придворныхъ съ манеру польскаго — и въ экипажахъ, и въ домовномъ строенiе, и уборахъ, и въ столахъ».
Потомки Бориса Куракина пошли еще дальше въ усвоенiе началъ западно-буржуазной культуры; и на далекой окраинѣ восточно-европейской равнины создали свой Версаль, хотя бы и нѣсколько на восточный образецъ, ибо всѣ эти постройки театровъ, храмовъ истины, справедливости, любови, галлерей, уголковъ и воздушныхъ садовъ создавались даровымъ трудомъ крѣпостного крестьянскаго люда.
На помощь грубой крестьянской даровой крѣпостной рукѣ приходила кисть или рѣзецъ художника, живущаго въ воздухѣ либо меценатства, либо неволи...
Вошло въ моду, какъ только развилось искусство перспективы, чертить всѣ эти прелести сельской жизни на бумагѣ.
Гоняясь за пышными представительницами верховной власти въ XVIII вѣкѣ, богатѣйшiя фамилiи заказывали художникамъ рисовать свои загородные и сельскiе дворцы; они рисовали прикрашенно и театрально, но все-таки уцѣлѣвшiя до насъ гравюры въ указанномъ стилѣ передаютъ намъ характеръ былой помещичьей жизни и культуры, которыхъ мы не успѣли изучить какъ слѣдуетъ, а онѣ исчезли съ лица земли и только очень немногими единицами едва напоминаютъ о себѣ...
Такъ и Надеждино въ позапрошломъ вѣкѣ было зарисовано В. Причетниковымъ и выгравировано на особыхъ доскахъ И. Ческимъ, при чемъ согласно манерности вѣка подпись на каждой гравюрѣ сдѣлана на русскомъ и французскомъ языкахъ съ прописанiемъ титула владѣльца и съ написанiемъ его съ большой буквы, какъ то было принято писать даже и позднѣе въ отношенiи царей земного и небеснаго.
В. Стор.
Храмъ Истины
|
